Концепция Двадцатое столетие стало периодом состязания на мировой арене двух глобальных проектов мироустройства: коммунистического и либерально-буржуазного. После разрушения Берлинской стены и распада Варшавского блока, мир перестал быть биполярным и утратил динамику симметричной устойчивости. Возникла гипертрофия силы западного либерализма, при единоличном лидерстве Соединенных Штатов, гегемонистические устремления которых стимулировали в остальном мире тенденцию к формированию многополярного миропорядка в противовес однополярной глобализации под патронатом Вашингтона.
Силовое расчленение Югославии и развернувшаяся после событий 11 сентября 2001 г. неприкрытая военно-информационная интервенция по всем направлениям являются проявлением стремления США к глобальному доминированию. Эта страна, развивая худшие традиции тоталитарных режимов, взяла на себя роль планетарного жандарма и устанавливает по всему миру "новый порядок". Реализация проекта монополярного мира в методологическом плане базируется на доктрине гиперпревентивности, сутью которой является недопущение зарождения каких-либо центров политической воли или же военно-политических, экономических союзов вне тотального контроля США.
Распад двухполюсной, <черно-белой> политической схемы мира синициировал сложные, многоуровневые процессы концентрации стран и народов вокруг новых центров притяжения. В результате этих процессов начинают проглядываться контуры как хрестоматийных, так и новых геополитических схем и осей, продиктованных реалиями 21 века. При построении этих новых политических конструкций, наряду с геополитическими и геоэкономическими факторами, первостепенную роль начинают играть цивилизационные критерии. На этой основе в постсоветском пространстве происходит сложный процесс формирования идеологической концепции Евразийства. Именно на цивилизационной основе сегодня происходит европейская интеграция, которая позволяет на духовном и прагматичном уровнях противостоять вызовам новой эпохи. На фоне происходящего прогнозируется преодоление кризиса этно-национальной идентичности восточноевропейскими странами, путем их объединения в сообщество на новом цивилизационном уровне, лучшее название которому дал выдающийся византинист Дмитрий Оболенский - Византийское Содружество Наций.
Предполагается следующий алфавитный состав Содружества: Армения, Белоруссия, Болгария, Греция, Грузия, Кипр, Македония, Молдавия, Россия, Румыния, Югославия (Сербия, Черногория). Кроме титульных наций перечисленных стран в Содружестве могут состоять абхазы, ассирийцы, езиды, копты, осетины, персы, сирийцы, словаки, эфиопы. Правый фланг Содружества надежно удерживает Югославия, а левый фланг непрерывной географической цепи замыкает Армения - восточный форпост христианского мира. Роль хранительницы Византийского Наследства естественным образом исполняет Греция - историческая метрополия восточнохристианской Ойкумены. Россия, после падения Константинополя (Царьграда), объявившая себя Третьим Римом и правопреемницей Византийской Империи, по историческому обязательству и призванию исполняет соборные функции династического наследника Византийского Содружества Наций.
Исторический экскурс
Идея воссоздания Византийского Содружества Наций не нова. В середине XV века христианский мир, расколотый по всем сечениям, оказался в опасности перед тотальным нашествием с востока. После победы Османской империи на Косовом Поле (1389 г.), Константинополь оставался христианским анклавом, островом в мусульманском окружении. В 1437 году в Константинополь прибыли посланцы Рима для подготовки Унии - соглашения, призванного преодолеть раскол между Римом и Византией. Со стороны римской делегации в переговорах участвовал богослов, дипломат и картограф Николай Кузанский (1401-1464), который выступил с идеей установления Мировой Оси Симметрии, в виде знака Y (игрек), уравновешивающего Восток-Запад. Рисуемое древо основанием упирается в Святую Землю (Иерусалим), поднимается до Царьграда (Константинополь) и здесь разветвляется естественно и непротиворечиво - вправо на Москву (Третий Рим), влево на Великий Рим. Такова сформулированная историей устойчивая конструкция Византийского Содружества Наций. Мир был уравновешен Кузанским концептуально, и на этом основании можно было строить целостное сооружение с началом координат в области Босфора. Однако этого не произошло - 29 мая 1453 года турки вошли в Константинополь.
За 500 лет русско-турецких отношений, которые впервые были установлены в 1492 году после обмена посланиями между султаном Баязетом и Иваном III, почти 50 лет в общей сложности ушло на войны России с "басурманами". Русское воинство неоднократно появлялось на подступах к Царьграду, ввергая османских правителей в панику, и тем самым призывая претендентов на Византийское Наследство объединиться и восстановить христианский статус Софийского Собора на Босфоре. Однако каждый раз обстоятельства оказывались на стороне Порты.
Значимая попытка вернуть Византийское Наследство христианскому миру состоялась по завершении Первой мировой войны, когда, согласно Севрскому договору, предусматривался основательный раздел Турции между победителями. Однако раздел не состоялся по причине выхода России из состава Антанты в октябре 1917 года и несговорчивости лидеров стран западной коалиции при дележе сфер влияния на Ближнем Востоке - отторгнуты были лишь периферийные сателлиты Османской империи. В результате Библейский Арарат переименовали в Ататюрк, а Константинополь так и остался Стамбулом, что, по утверждению языковедов, означает "кочевой стан". Уместно отметить, что одержанные Россией победы под командованием генерала Юденича на Кавказском фронте в Сарыкамышской, Эрзурумской, Трапезундской и других операциях в 1914-1916 годах и, одновременно, сокрушительное поражение англо-французских союзников в Дарданелльской операции (февраль 1915 года) открыли оперативный простор перед русской армией в центральные области Турции. Под воздействием возникших обстоятельств было заключено англо-франко-русское секретное соглашение (Договор Сейкс-Пико, Лондон, май 1916 года), по которому предусматривалось: присоединить к России Константинополь, проливы Босфор и Дарданеллы и примыкающие к ним районы европейской и азиатской части Турции, а также передать России области Эрзурума, Трапезунда, Вана, Битлиса и часть Курдистана.
По итогам Второй мировой войны на Евразийском континенте впервые после падения Византии была образована Империя в классическом смысле этого понятия - совместное созидание более ста наций и народов со своими национально-административными границами. Оставляя в стороне вопрос о том, кто и как относился и относится к Империи, обозначим очевидный факт: впервые в истории удалось реализовать идею Восточноевропейского союза, куда, помимо Армении, Белоруссии, Грузии, Молдавии и Украины, вошли все славянские страны. Лишь "по недоразумению" туда не вошла православная Греция. Все условия для этого имелись. Знатоки новейшей истории утверждают, что воздержание Советской Армии от похода к южной оконечности Балканского полуострова с выходом на Босфор и Дарданеллы было обусловлено угрозами Трумена и Черчилля осуществить атомную атаку на Москву в случае такого развития событий. По той же причине Москва воздержалась от ввода войск в восточные районы Турции в 1946 году.
Предпосылки реализации Заманчивая идея восстановления Византийского Содружества Наций, в недавнем прошлом воспринимаемая как сакрально-мифологическая иллюзия, сегодня приобретает целевую значимость исторически обусловленного Геополитического Проекта. Накопленный в недрах восточнохристианского мира потенциал пассионарности, стимулируемый хронической ностальгией по утраченной 500 лет назад опорной точке, неуместным присутствием в начале обозначенных координат чужеродного племени иной цивилизации, и, главное, неуемная агрессивность, ныне проявляемая американизмом к первохристианскому миру, приведшая к деформации геополитической обстановки в Европе, дает основание утверждать, что концепция создания Византийского Содружества Наций воплотится в процесс, насыщенный столь же емким содержанием, что и идея создания Евразийского Содружества. Уместно также предположить, что реализация идей Византийского и Евразийского содружества может трансформироваться в взаимодополняющий сопряженный процесс.
Международную значимость возникновения такого Содружества можно оценить по суммарной "мощности" потенциальных участников реализации такого Проекта (например - экономический потенциал, людские и природные ресурсы), одновременно такой параметр определяет степень реализуемости Проекта в условиях неизбежного противодействия со стороны определенных политических кругов.
В перечне потенциальных противников реализации Проекта, по понятным причинам, особое место занимает Турция. Настойчивые попытки Анкары войти в состав Евросоюза, в данном случае, приобретают многоцелевую значимость. Это уже не только меркантильный позыв приобщиться к европейскому "бекону", но и неодолимое желание легализовать добытое разбоем Византийское Наследство, употребить его на реализацию пантуранских проектов и, заодно, получить индульгенцию от "мирового сообщества" за все кровавые деяния в прошлом, настоящем и будущем. Турция сегодня является главным форпостом США в центральном и ближневосточном регионах, активно участвует в реализации транскоммуникационных проектов. Теперь, в рамках восстановления Великого Шелкового пути по американскому сценарию, делается попытка разомкнуть в параллель Византийское Пространство и, тем самым, превратить его в проходной двор однополярной глобализации по пути к Великому Турану.
Возможность воссоздания Византийского Содружества Наций в форме некоего иерархического строения сегодня находится за пределами здравого оптимизма. Очевидно, на данном этапе может быть создана организация на консенсусной основе, с гибкой структурой относительно разнообразных форм сотрудничества, члены которой заявили о своих намерениях принять участие в разработке соответствующего Геополитического проекта и начать формирование Содружества. "
Особые" отношения Армении и армянства с Турцией, стратегическое партнерство с Россией, дружественные отношения со всеми странами, претендующими на Византийское Наследство, делает весьма уместным активное участие Армении и армянства в разработке и реализации рассматриваемого Проекта. Основные аргументы:
- Совместная история Армении с Эллинской цивилизацией, отмеченная высокой активностью во всех сферах жизнедеятельности, особенно в византийский период, а также наличие в аналах армянской историографии богатейших материалов, свидетельствующих об ее участии в едином созидательном процессе, позволяет Армении быть одним из основных претендентов на Византийское Наследство.
- Наличие в подавляющем большинстве стран мира социально активной и национально ориентированной армянской диаспоры позволяет Армении и армянству принять на себя функции этнокультурно совместимого связующего звена между странами формируемого Содружества.
- Наличие в Армении национальных общин, землячеств и дипломатических представительств большинства стран-потенциальных членов Содружества, позволяет Армении учредить достаточно представительный орган и стать одним из инициаторов создания Византийского Содружества Наций. Одновременно это будет решительный шаг в сторону реализации доминирующей национальной идеи
- единения армянства на своей Исторической Родине.
В заключение, отметим одно немаловажное обстоятельство: если исследованию и оценкам вклада Византии в сокровищницу мировой цивилизации посвящено великое множество обстоятельных публикаций, то объем литературы, посвященной вопросам вклада каждого народа в формирование самой Византийской цивилизации в процессе совместной истории, весьма ограничен. Очевидно, именно это обстоятельство имел в виду французский византинист Шарль Диль (1859-1944), отметив в своей монографии, посвященной проблемам Византийской истории: "...Интересно было определить отношения между богатым и оригинальным искусством Армении и искусством Византии, установить, чем Византия обязана Армении и, наоборот, какое влияние она оказала на армянское искусство". Этот вопрос автором задается не только в адрес Армении и не только относительно взаимовлияния в области искусств. Вопрос относится ко всем сферам жизнедеятельности народов, прошедших тысячелетнюю совместную историю с Византийской империей. Этот вопрос сегодня уже не может быть отнесен к области сугубо академических изысканий давно исчезнувших цивилизаций на уровне узко научного любопытства, поскольку, в условиях нынешнего кризиса в восточнохристианском мире, определить степень причастности каждой нации к Византийской цивилизации, означает осуществить этнополитическую идентификацию претендентов на Византийское наследство. Тем самым, определяются состав и координаты членов Содружества. Следует изначально признать, что каждый потенциальный член Содружества сам должен определить долю и номенклатуру своих притязаний на Византийское наследство, самоопределиться на византийском цивилизационном пространстве без ограничений по каким-либо условиям, в пределах собственного разумения геополитической целесообразности.
