При симфонических отношениях между Церковью и государством высшие
представители государственной и церковной власти получают двойную санкцию –
и от Церкви, и от государства. Отсюда миропомазание византийских императоров
и российских царей; отсюда и участие государей в поставлении Патриархов.
Суть симфонии составляет обоюдное сотрудничество, взаимная поддержка и взаимная ответственность, без вторжения одной стороны в сферу исключительной компетенции другой.
…принцип, лежащий в основе симфонии Церкви и государства: «Величайшие блага, дарованные людям высшею благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое (священство, церковная власть) заботится о божественных делах, а второе (царство, государственная власть) руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни.
При симфонических отношениях между Церковью и государством высшие представители государственной и церковной власти получают двойную санкцию – и от Церкви, и от государства. Отсюда миропомазание византийских императоров и российских царей; отсюда и участие государей в поставлении Патриархов.
…пятым правилом Антиохийскаго собора постановлено, производящих в Церкви возмущение и крамолы обращати к порядку внешнею властию.
Не только при существовании полной симфонии, но и при иных формах церковно-государственных отношений, в тех случаях, когда за Церковью признается публично-правовой статус, государство вправе участвовать в решении таких дел, как учреждение новых епархий и приходов и установление границ между ними, открытие монастырей, духовных школ, устройство христианских кладбищ, а также замещение епископских и иных церковно-должностных мест.
Классическая византийская симфония, являясь идеальной нормой церковно-государственных отношений, ни в Византии, ни в России не существовала в абсолютно чистой форме. На практике она, конечно, подвергалась нарушениям и искажениям. Со стороны государственной власти не один раз Церковь оказывалась объектом цезарепапистских притязаний. Суть их заключалась в том, что глава государства, царь, претендовал на решающее слово в решении церковных дел. Помимо греховного человеческого властолюбия у таких посягательств, воспринимавшихся Церковью всегда как незаконная узурпация, была еще и историческая причина. Христианские императоры Византии были прямыми преемниками языческих Римских принцепсов, которые среди многих своих титулов имели и такой; pontifex maximus – верховный первосвященник. Эта дурная традиция, конечно, в ослабленной форме, но время от времени проявлялась все-таки и в действиях некоторых христианских императоров.
У русских государей, в отличие от византийских василевсов, не было наследия языческого Рима. Поэтому симфония церковной и государственной власти у нас в древности осуществлялась в формах более правильных и церковных, а отступления от нее в некоторых случаях носили индивидуальный характер, например, в столкновении царя Алексея Михайловича с Патриархом Никоном, обусловленном, помимо личных качеств монарха и Патриарха, влиянием новоевропейских идей на государственное правосознание правительственных кругов России.
Что же касается синодальной эпохи, то несомненное искажение симфонической нормы в два синодальных столетия церковной истории связано не с пережитками византинизма, а с исторически очень ясно прослеживаемым влиянием протестантской доктрины государственной церковности на российское правосознание и политическую жизнь. Попытку удержать канонический принцип симфонии в условиях, когда империя пала и в России складывались новые формы государственности, предпринял Поместный Собор 1917-1918 гг. В декларации, предварявшей Определение об отношении Церкви и государства, составленной по поручению Собора профессором С. Н. Булгаковым, впоследствии протоиереем, требование об отделении Церкви от государства сравнивается с пожеланием, чтобы «солнце не светило, а огонь не согревал. Церковь по внутреннему закону своего бытия не может отказаться от призвания просветлять, преображать всю жизнь человечества, пронизывать ее своими лучами». Церковь не связывает себя с определенной формой правления: «Ныне, когда волею Провидения рушится в России царское самодержавие, а на замену его идут новые государственные формы, Православная Церковь не имеет определения об этих формах со стороны их политической целесообразности, но она неизменно стоит на таком понимании власти, по которому всякая власть должна быть христианским служением».
Симфония светской и церковной власти в традиции православной государственности
Заливалова Л. Н., к.и.н. (Кострома)
Публикуется с сокращениями
…в исторической жизни Византийской империи и Русского государства
можно найти ситуации в известной мере сходные, и во всеоружии современных
методов исследования изучать церковно-государственные отношения
Византийские представления о характере высшей государственной власти восходят к концепции Евсевия Памфила, епископа Кесарийского (IV в.), одного из советников императора Константина Великого. Он опирался на эллинистическую идею «царя и царства». Однако если в ней имело место признание царя прямым продолжением божества, то в изложении Евсевия в соответствии с христианским учением предложена идея власти монарха милостью Божией.
Таким образом, император не является живым божеством, он – наместник, представитель и исполнитель воли Бога в земных делах. Бог – пантократор, вседержитель, а император – космократор, вершитель земных дел.
При Константине Великом по знаменитому Миланскому эдикту 313 г. христиане получили право открыто исповедовать свою веру и, наравне с другими религиозными организациями граждан империи, пользоваться льготами в соответствии с римскими законами. На протяжении второй половины IV-V вв. права христианской церкви расширяются. Государство освободило духовенство от несения всех общественных обязанностей, чтобы оно «служило Богу для пользы общественных дел», признало посредническую роль церкви, выделяло средства из государственной казны на благотворительную помощь.
Византийцы VII в. представляли императора единоличным повелителем всех подданных, «наместником Бога на земле» и «Его подражателем», который «не подвластен законам», а сам – закон. В IX в. византийский император принял сначала древнегреческий титул «василевс», затем титул «автократор», указывающий на главную роль в управлении империей сравнительно с соправителями. Василевс – это «Отец» подданных. Но он также является «сыном» и «покровителем» христианской церкви и как простой христианин был подвластен церковным канонам, нормам христианской морали и нравственности. Василевс подобен Богу, но обожествлялась не личность, не конкретный человек, а трон, ранг. В Византии не было юридического оформления принципа наследственности императорской власти, поэтому любой человек мог быть избран Богом и стать по Его воле императором. И «земная» церковь не могла влиять на этот выбор. В это время обряд венчания на царство подкрепляет обряд помазания, который рассматривался как очищение, освобождающее принимающего власть императора от всех прежних грехов. От кандидата на императорский трон византийское общество VII – начала IX вв. требовало наличия интеллекта и качеств полководца, с IX в. – в первую очередь благочестия. Время от времени среди византийского духовенства поднимался вопрос о пределах светской власти по отношению к власти церковной. Один из патриархов, Фотий, выступил с требованием соблюдения так сказать «равенства сил» в рамках «гармонии» церковно-государственных отношений, но не получил поддержки духовенства. Теоретическая конструкция восточнохристианской политической теории высшей государственной власти в плане отношений государства и церкви существенно отличается от практики повседневных их отношений. Византийские императоры подчас довольно бесцеремонно вмешивались во внутренние дела церкви, расправлялись с иерархами, не считались с мнением духовенства при решении внутренних проблем империи. В XIV в. во время гражданских войн при Иоанне V, который признал свое личное подчинение папе римскому, появился документ, четко определяющий права императора по отношению к церкви. Среди девяти пунктов такие: император назначает митрополита путем выбора из трех кандидатов, которые ему представлены; на высшие церковные должности император только утверждает кандидатов; епископы при назначении на должность обязаны приносить присягу верности императору и т. д.
Для дохристианского периода истории Руси византийское влияние если и было, то очень незначительным. Прямое воздействие византийских политических институтов начинается с принятия христианства в качестве государственной религии (988 г.). Единственным прямым представителем Византийской империи и ее церкви в русском государстве в течение 989-1448 гг. являлся митрополит Киевский. Вместе с византийским православием русские без обсуждения приняли догматы и каноны восточного христианства.
Византийские императоры и церковь в XIV в. часто искали политических союзов с западными государствами. И все же в перспективе они хотели сохранять духовную независимость от Запада. Носителем византийской идеологии на Руси в это время является монашество. Митрополит Киприан, посланник византийского патриарха Филофея, ввел на Руси уставной, догматический и литургический порядок, принятый в Константинополе Филофеем. Традиции исихазма продолжил Нил Сорский, глава «нестяжателей». Внутренняя связь с византийским православием обернулась тем, что после гибели империи русская церковь стала главной хранительницей византийских культурных ценностей.